Готовая дипломная работа

На недавней Конференции в Вильнюсе по вопросам европейской безопасности помощник заместителя госсекретаря США Мэтью Брайза выступил с заявлением, в котором выразил озабоченность ролью России в энергетическом обеспечении Европы. Брайза не впервые выступает с такими заявлениями. Именно он считается одним из авторов доктрины об энергетической независимости Старого Света от России и проектов энергообеспечения Европы в обход России. К его речам об опасности газовой зависимости от России привыкли настолько, что фраза об активизации Запада в разработке азербайджанских газовых месторождений была воспринята как само собой разумеющееся. Другая составляющая заявления американского дипломата осталась без должного внимания. А говорил Мэтью Брайза о том, что разработки газовых месторождений Азербайджана более выгодны, чем поставки газа из Казахстана и Туркмении. По сути, сказанное подразумевает очередную трансформацию идеи газопровода «Набукко», один из вариантов которого предполагал прокладку трубопроводов от месторождений Центральной Азии по дну Каспийского моря к азербайджанскому берегу, с дальнейшим выходом в Турцию и в Европу. Реализация этого проекта проблематична. Мешает этому неопределенность статуса Каспия, без чего глобальные проекты не осуществить. Многочисленные делегации, посетившие Туркмению после смерти Сапармурата Ниязова, так толком и не смогли выяснить реальные объемы туркменского газа и вынуждены были довольствоваться расплывчатыми заявлениями президента Гурбангулы Бердымухамедова о том, что газа хватит на всех. Да и противоречия между Туркменией и Азербайджаном по вопросам принадлежности тех или иных месторождений оказались все-таки глубже, чем казалось со стороны. Не удалось заручиться и однозначной поддержкой по Транскаспийскому проекту другого влиятельного «игрока» – Нурсултана Назарбаева. К озвученной вариации по «Набукко» Запад могла подтолкнуть определенная нерешительность постсоветских обладателей углеводородов. Дело в том, что каждый из президентов этих стран в разное время дал понять, что по вопросам поставок энергоносителей в Европу дополнительные обострения с Россией нежелательны. Так, Назарбаев как-то обмолвился, что предпочитает в таких проектах участвовать в партнерстве с Москвой. Бердымухамедов выразил готовность поставлять газ в любом направлении, но в пределах своего государства – «до границы». Президент Азербайджана Ильхам Алиев пообещал поставлять газ в любых объемах, но подчеркнул, что Баку не будет инициатором проектов. Позиция же главы Узбекистана Ислама Каримова – потенциального участника энергопроектов, в силу объявленного стратегического партнерства, не станет раздражителем для Москвы.

Известный эксперт по энергетическим вопросам Георгий Хухашвили сказал «НГ», что заявление Брайзы не стоит трактовать на данном этапе как безусловную капитуляцию и отказ от планов по переброске центральноазиатских энергоносителей в Европу в обход России. «Америка от этой идеи не откажется окончательно так быстро. Просто там наступило некоторое отрезвление, понимание того, что сегодня все рычаги контроля над ситуацией в Центральной Азии находятся у Москвы. Россия сделала за последний период ряд очень сильных ходов, после чего Запад на что-то серьезное в этом регионе претендовать не может», – сказал Хухашвили «НГ». У Москвы есть и прямые рычаги политического давления, считает эксперт, а потому закономерно, что Запад решил сконцентрироваться целиком на разработке азербайджанских газовых месторождений – проблематика Транскаспийского проекта слишком серьезная и многосторонняя, чтобы надеяться на какие-то сдвиги. Все это в очередной раз подтвердилось на недавнем саммите прикаспийских государств в Тегеране, когда Москва повела себя по некоторым вопросам Каспия пассивно, по сути дав возможность участникам встречи не договориться.

Теперь вопрос в следующем: хватит ли азербайджанского газа для энергетической независимости Европы? С учетом того, что в прошлом году просьба Грузии о дополнительных поставках голубого топлива положительно решилась после многочисленных переговоров с большим трудом, а в этом году пока не получила внятного ответа, можно предположить, что газа, во всяком случае, в ближайшем будущем на Старый Свет не хватит. Тем более что у Баку серьезная внутренняя задача – обеспечивать собственные нужды без импорта энергоносителей. По данным Мэтью Брайзы, до 2020 года Азербайджан мог бы производить 50 млрд. кубометров газа. «20 миллиардов кубометров – для внутреннего потребления и Турции. Если в 2020 году Азербайджан сможет поставлять 30 миллиардов кубометров газа в Европу, мы сможем осуществить первый этап проекта», – заявил представитель Госдепа.

Первый этап, однако, может оказаться последним, если к тому времени не удастся разрешить вопрос заполнения «Набукко» газом из Центральной Азии. Дело в том, что, как уже писала «НГ», к 2025 году Баку планирует построить атомную электростанцию, поскольку запасы местных углеводородов, по расчетам азербайджанских ученых, будут истощены.

Региональной диверсификации европейских поставок энергоносителей можно способствовать путем обеспечения политической поддержки проектов магистральных трубопроводов, которые создают для Европы, включая транзитные государства, доступ к новым поставщикам. Еще одна возможность – увеличение количества производственных установок для регазификации сжиженного газа.

В нефтяном секторе межгосударственные нефтепроводы являются скорее исключением, так как во всем мире преобладает транспортировка нефти танкерами. Из России 90% природной нефти также поставляется в Европу танкерами. Оставшиеся 10% транспортируются в основном по трубопроводу «Дружба», северная ветвь которого отходит на Шведт, а южная – в Чехию. Мощность этого трубопровода (50 млн. тонн в год) в принципе тоже может быть заменена танкерными поставками нефти в порты Балтийского моря. По нефтепроводу Баку–Тбилиси–Джейхан (мощность которого также 50 млн. тонн в год) природная нефть из Азербайджана и Казахстана транспортируется к Средиземному морю – на мировой рынок. Для прокачки нефти из Каспийского региона была разработана концепция строительства нефтепровода Одесса–Броды и его ответвления на польский город Плоцк. Этот нефтепровод, рассчитанный на перекачку 10 млн. тонн нефти с украинского побережья Черного моря на север, был построен в 2001 году. Лишь в 2004 году он был запущен в эксплуатацию, однако в «обратном», реверсном направлении – с севера на юг. С тех пор российско-британская компания ТНК-ВР осуществляет прокачку сибирской нефти по нефтепроводу «Дружба» до Одессы. Диверсификацию европейских поставок нефти можно было бы провести за счет достройки нефтепровода Одесса–Броды от украинского городка Броды в польский Плоцк. Таким образом можно было бы транспортировать нефть из Каспийского региона в Польшу и дальше через балтийский порт Гданьск (Данциг). Этот проект – фаворит Польши и Украины до сих пор терпел фиаско прежде всего из-за отсутствия коммерческого интереса к строительству этого транспортного пути.

Газопровод Набукко предназначен для транспортировки газа из каспийского региона в Европу. Его строительство начнется в 2010 году. К транспортировке будет привлекаться газ из Египта, Ирака, Ирана и ряда других стран, поэтому строительство Набукко не потеряет своей актуальности даже при строительстве «Южного потока».

По словам генерального директора проекта Рейнарда Митчека, дата ввода трубопровода в эксплуатацию согласована с проектом «Шах дениз» по разработке одноименного газоконденсатного месторождения в азербайджанском секторе Каспия.

«Чтобы соединить эти два проекта мы избрали датой начала транспортировки газа по Набукко 2013-й год, когда начнется и вторая стадия разработки «Шах дениз», - сказал Митчек.

По его сообщению, в минувшую среду генеральный директор Набукко, совершивший однодневный визит в Баку, подписал здесь ряд соглашений с компаниями, занимающимися добычей и экспортом газа. Название компаний, а также содержание документов пока не раскрывается. Как отметил Митчек, «один из пунктов подписанных соглашений предусматривает конфиденциальность их содержания». По его словам, это связано с тем, что пока не все вопросы, связанные с реализацией проекта, уточнены. Сообщается также, что руководитель проекта Набукко провел серьезные переговоры в госнефткомпании Азербайджана.

Митчек выразил уверенность в том, что в проекте Набукко примет участие и Туркмения. В целом же он не исключает возможности привлечения для транспортировки по будущей магистрали газа из Египта, Ирака, Ирана и ряда других стран.

ПАРАГРАФ 1

Сотрудничество России и ЕС в сфере энергетики 3



ПАРАГРАФ 2

Стратегия взаимодействия РФ И и ФРГ в обеспечении энергобезопасности Германии 35



ПАРАГРАФ 3

Позиция США и Запада в целом в отношении энергетисеского сотрудничества России с Европой 45



параграф 1

Сотрудничество России и ЕС в сфере энергетики

Энергобезопасность ЕС, внедрение альтернативных источников энергии и борьба с потеплением климата неразрывно связаны между собой, и ни одна из этих задач не может быть решена автономно. Об этом заявил председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу на пресс-конференции по итогам первого дня саммита глав государств и правительств 27 стран ЕС.

В Европе рассчитывают, что единая энергетическая политика повысит энергобезопасность ЕС и поможет бороться с изменением климата.

Европейская энергетика крайне уязвима: она зависит от ископаемых энергоносителей, небезопасных самих по себе, поставки которых могут оказаться под угрозой. По стечению обстоятельств именно эти факторы были упомянуты в выпущенном 1 декабря ежегодном докладе Европейского агентства охраны окружающей среды (EEA). Там, помимо прочего, содержится призыв к формированию единой европейской энергетической политики, которая должна прийти на смену разрозненным стратегиям государств-членов ЕЭС. Если такая энергополитика действительно появится, это существенно изменит европейскую экономику.

Представляя доклад ЕЕА, председатель этой организации Жаклин Макглейд заявила, что единая энергетическая политика Европейского союза позволит эффективнее противостоять глобальному изменению климата, повысит безопасность поставок энергетического сырья и поможет провести весьма затратную модернизацию энергетической инфраструктуры. "Масштаб задачи таков, что без общеевропейского соглашения по вопросам энергетики европейским странам и компаниям будет сложно осуществлять такую модернизацию", - заявила глава агентства. По мнению ЕЕА, сохранение нынешней ситуации, когда страны решают свои энергетические проблемы поодиночке, приводит к избыточному расширению существующей инфраструктуры.

19 сентября Еврокомиссия представила пакет из пяти законодательных инициатив, направленных на дальнейшую либерализацию рынков газа и электроэнергии Евросоюза. Эти документы, прежде чем получить официальный статус, должны получить одобрение Европарламента и Европейского совета, состоящего из представителей всех 27 стран ЕС. Ближайшее их обсуждение состоится 3 декабря на встрече министров энергетики стран ЕС. По мнению комиссара ЕС по энергетике Андриса Пиебалгса, несмотря на прогнозируемое сопротивление со стороны Франции, Германии и Италии, к концу следующего года директивы будут приняты.

Россия как ведущий поставщик природного газа в ЕС, обеспечивающий около четверти поставок голубого топлива в страны сообщества, к любым законодательным инициативам в этой сфере имеет далеко не праздный интерес. Поэтому попытаюсь кратко пояснить смысл грядущих реформ и их последствия для внешнеэкономических интересов России.

Важнейшая новация – запрет компаниям, добывающим природный газ, владеть любыми долями в собственности газотранспортных компаний в странах Европы. В пакете инициатив Еврокомиссии содержится и более мягкая опция, при которой компании-производители могут остаться совладельцами газотранспортной инфраструктуры, но в этом случае они полностью передают управление независимым операторам.

Как известно, дорогие энергоресурсы – один из серьезнейших вызовов для конкурентоспособности Европы. Решение этой проблемы на протяжении последних десяти лет пытаются найти путем сокращения доходов посредников и либерализации рынка. Основное препятствие, которое все эти годы пытались устранить, – национальные газовые компании-монополисты. Они покупают газ на основе долгосрочных контрактов у внешних поставщиков (России, Норвегии, Алжира, Нидерландов), а затем осуществляют его транспортировку и оптовую реализацию. Цена продажи газа, как правило, в два и более раз превышает цену покупки. При этом рынки отдельных стран практически не связаны между собой и функционируют независимо друг от друга.

Поэтому была поставлена цель создания единого европейского газового рынка, реализация которой, по мнению Еврокомиссии, должна была способствовать росту конкуренции и снижению уровня цен для потребителей. Основные инструменты ее достижения – это открытие газовых рынков государств-членов, создание условий для доступа к газотранспортной системе и разъединение вертикально интегрированных газовых предприятий.

Принятая в 1998 году «первая» газовая директива Еврокомиссии предусматривала равный доступ всех поставщиков к газопроводам, постепенный отказ от долгосрочных контрактов в пользу спотового рынка и устранение запрета на реэкспорт газа из текстов контрактов, в том числе заключенных до ее принятия. Через пять лет Еврокомиссия обновила этот документ, обязав вертикально интегрированные газовые компании выделять сбыт и транспортировку в разные юридические лица. Это, по мнению разработчиков, должно было создать условия для доступа к рынкам для конкурентов национальных компаний-монополистов. Однако этого не произошло. Несмотря на широко объявленное 1 июля с.г. наступление эры «полной либерализации», когда каждый потребитель природного газа, вплоть до владельцев квартир, вправе выбирать себе поставщика, практика пока заметно отстает от теории. Доля потребителей, сменивших поставщиков, измеряется несколькими процентами, крайне медленно развиваются трубопроводные мощности между отдельными странами ЕС. Против 20 (!) стран ЕС в 2004 году Еврокомиссией были инициированы разбирательства в связи с отставанием темпов фактической реализации директив по электроэнергии и газу. То есть налицо если не полный провал реформ, то по крайней мере серьезные трудности с их претворением в подавляющем большинстве стран.

Надо сказать, что Еврокомиссия является в определенном смысле пионером либерализации. Впервые в мировой практике она проводится не в условиях «газового пузыря», как это было в США и Великобритании, страдавших от засилья монополий, искусственно поддерживавших цены при высоком уровне предложения собственного газа, а на фоне отсутствия контроля над внешними источниками газа и его потенциального дефицита.

И тут под предлогом принятия мер по формированию реального конкурентного газового рынка Еврокомиссия, подобно фокуснику, демонстрирует трюк, подменяя одну проблему другой.

В пакете директив вместо, казалось бы, очевидного в свете духа и буквы либерализации запрета владельцам транспортных мощностей заниматься реализацией газа предлагается запретить участие в собственности на газопроводы производителям газа.

В странах – основных производителях газа внутри ЕС, Великобритании и Нидерландах, производством и транспортировкой газа давно занимаются различные компании. В других странах добыча столь мала, что соответствующие подразделения при необходимости могут быть и проданы. Таким образом, основной смысл директивы состоит в закрытии для добывающих компаний стран-экспортеров – России, Норвегии и Алжира – любых перспектив инвестиций в газотранспортную инфраструктуру стран ЕС.

Однако этим дело не ограничивается. Предусматривается, что любые компании из третьих стран смогут получить контроль над газотранспортными системами лишь в рамках государственного договора между Евросоюзом и данной страной. Очевидно, что с учетом особой «любви» к нам со стороны ряда новых членов ЕС российские компании на это претендовать не смогут.

Вместе с тем в проекте директив прямо говорится, что указанные запреты распространяются лишь на газотранспортные сети. Никаких ограничений для добывающих компаний, в том числе для ОАО «Газпром», на владение газораспределительными сетями и крупными потребителями газа в лице электростанций и газохимических производств пока, по крайней мере, не предусматривается.

В этом случае под угрозу экспроприации подпадает ряд активов «Газпрома» в странах Евросоюза. Любопытно, что в пояснительной записке к проектам директив все они в явном виде перечислены (по другим европейским компаниям ничего подобного не сделано). Это Eesti Gas (37,2%), Europolgaz (48%), Latvijas Gaze (34%), Lietuvos Dujos (37,1%), финский Gasum (25%), германские Wingas (49,99%) и VNG (5,26%), а также британско-бельгийский Interconnector (10%).

Таким образом, имеют место серьезные риски утраты важнейших европейских активов «Газпрома». Следствием растущей неопределенности в условиях поставок на рынки Евросоюза становятся задержки в реализации ряда крупных проектов. Как известно, в августе 2007 года инвестиционная программа ОАО «Газпром» на текущий год в части капиталовложений подверглась существенному сокращению. С 2011 года на 2013-й перенесено начало добычи на Штокмановском месторождении. Изменены сроки и по ряду других проектов «Газпрома».

В целом эскалация напряженности не отвечает интересам ни одной из сторон. Производство традиционных энергетических ресурсов в странах ЕС сокращается. Их потребление, несмотря на усилия по повышению энергоэффективности и переходу на низкоуглеродную энергетику, хоть и медленными темпами, но все же растет. Странам ЕС приходится конкурировать на достаточно напряженных рынках энергетических ресурсов не только с традиционными партнерами-соперниками США и Японией, но и быстро наращивающими энергетические аппетиты Индией и Китаем. Ситуацию еще более усложняет планируемое сокращение доли атомной энергетики. Существенное же усиление роли возобновляемых источников энергии потребует колоссальных инвестиций и, по сути, изменения всего энергетического уклада.

Россия также весьма заинтересована в стабильном и надежном европейском рынке газа. Степень зависимости России весьма наглядно проявилась в этом году, когда вследствие аномально теплой зимы поставки российского газа сократились примерно на 10%. В результате в настоящее время газовые хранилища переполнены, а «Газпром» и независимые производители газа в определенные моменты даже были вынуждены вводить ограничения на добычу на ряде месторождений.

К сожалению, после коротких перебоев в поставках газа в начале прошлого и текущего годов между сторонами нередко возникали достаточно жаркие дискуссии, не способствующие росту взаимного доверия. Это привело к заметному охлаждению отношений. В повестке дня ЕС вновь появились проблемы энергетической и прежде всего газовой безопасности.

В то же время активизация интереса наших европейских партнеров к энергодиалогу оставляет надежду найти в ходе более интенсивных контактов взаимоприемлемые решения по наиболее острым вопросам. Энергодиалог может стать инструментом, который позволит учитывать и согласовывать интересы сторон при выработке ключевых решений, непосредственно затрагивающих вопросы энергетической безопасности и устойчивого функционирования газовых рынков России и Евросоюза.

За 10 стартовых лет с момента установления официальных отношений значительно изменились и Россия, и Евросоюз, причем трудно сказать, кто больше. Евросоюз, расширившийся за годы своего существования до 27 государств, сейчас представляет собой гораздо более сложное и амбициозное интеграционное объединение в сравнении с Евросоюзом «пятнадцати». Компетенция ЕС расширяется на новые сферы и вопросы, находившиеся ранее в исключительном ведении государств-членов (хотя некоторые из них по-прежнему предпочитают передавать дополнительные полномочия в Брюссель с оговорками или не участвовать в отдельных сегментах евросоюзной политики). Евросоюз достаточно трудно – с политической, психологической и управленческой точек зрения – проходит период «абсорбирования» новых государств-членов, с приходом которых территория ЕС увеличилась значительно, чего нельзя сказать о его суммарном ВВП или о глубине интеграции.

Евросоюз наращивает свои возможности выступать единым фронтом по многим актуальным вопросам международной повестки дня, регулярно проводит пусть и небольшие пока по масштабам собственные миротворческие и гуманитарные операции, которых набралось уже более десятка. В рамках политики «соседства» он развивает связи со странами Южного Средиземноморья, Южного Кавказа, Центральной Азии. Все эти процессы происходят одновременно и порой противоречиво, даже болезненно для самого ЕС (вспомним хотя бы, с какими сложностями столкнулся замысел с Евроконституцией). Однако «европейский проект» медленно, неровно, но неуклонно движется вперед.

Россия заинтересована в стабильном и сильном Евросоюзе, способном в том числе проводить действительно согласованную, единодушную внешнюю политику, включая ее российское направление. Вопреки периодически повторяющимся обвинениям в адрес России в попытках расколоть ЕС, «вбить клин» между ее членами, манипулируя ради этого своими двусторонними отношениями с теми или иными из них, на самом деле было бы проще разговаривать с ЕС, говорящим одним голосом. Важно лишь, чтобы этот голос не превращался в минимальный общий знаменатель 27 индивидуальных, иногда – увы – эгоистичных подходов стран – членов ЕС. Более сильный Евросоюз, приверженный верховенству международного права, признающий центральную роль ООН в системе международных отношений и выступающий за эффективную многополярность, придавал бы больше устойчивости всей системе мировой политики.

Бесспорна взаимозависимость с ЕС в энергетике. На долю России приходится около 44% есовского импорта или 24% всего потребляемого в ЕС газа. Объем российского экспорта нефти в ЕС растет с 2000 года как в абсолютных показателях, так и по удельному весу. По собственным прогнозам Евросоюза, его зависимость от внешних поставок газа к 2030 году увеличится до 81%, а нефти – до 93% общего потребления. Доля России в них, несомненно, будет существенной.

нет